Неточные совпадения
Вот
уже мостик загремел под копытами и колесами, вот
уже надвинулась
аллея стриженых елок…
Там караулила Ольга Андрея, когда он уезжал из дома по делам, и, завидя его, спускалась вниз, пробегала великолепный цветник, длинную тополевую
аллею и бросалась на грудь к мужу, всегда с пылающими от радости щеками, с блещущим взглядом, всегда с одинаким жаром нетерпеливого счастья, несмотря на то, что
уже пошел не первый и не второй год ее замужества.
— Несчастлива! — с упреком повторила она, остановив его в
аллее. — Да, несчастлива тем разве… что
уж слишком счастлива! — досказала она с такой нежной, мягкой нотой в голосе, что он поцеловал ее.
Она махала ему, чтобы шел скорее, и ждала на месте, следя, идет ли он. А когда он повернул за угол
аллеи и потом проворно вернулся назад, чтобы еще сказать ей что-то, ее
уже не было.
Мы ехали около часа, как вдруг наши кучера, в одном месте, с дороги бросились и потащили лошадей и экипаж в кусты. «Куда это?
уж не тигр ли встретился?» — «Нет, это
аллея, ведущая к даче Вампоа».
Приближалась осень, и в старом саду было тихо, грустно, а на
аллеях лежали темные листья.
Уже рано смеркалось.
И Тверская часть
уже несется по
аллеям парка и далее по Петровскому шоссе среди клубов пыли.
В сознании его оставалось воспоминание, что по этой
аллее он
уже прошел, начиная от скамейки до одного старого дерева, высокого и заметного, всего шагов сотню, раз тридцать или сорок взад и вперед.
Ночь была тихая, теплая, светлая, — петербургская ночь начала июня месяца, но в густом, тенистом парке, в
аллее, где он находился, было почти
уже совсем темно.
Марья Дмитриевна не слишком ласково приняла Лаврецкого, когда он явился к ней на следующий день. «Вишь, повадился», — подумала она. Он ей сам по себе не очень нравился, да и Паншин, под влиянием которого она находилась, весьма коварно и небрежно похвалил его накануне. Так как она не считала его гостем и не полагала нужным занимать родственника, почти домашнего человека, то и получаса не прошло, как он
уже шел с Лизой в саду по
аллее. Леночка и Шурочка бегали в нескольких шагах от них по цветнику.
Нечего и говорить
уже о разных его выходках, которые везде повторялись; например, однажды в Царском Селе Захаржевского медвежонок сорвался с цепи от столба, [После этого автором густо зачеркнуто в рукописи несколько слов.] на котором устроена была его будка, и побежал в сад, где мог встретиться глаз на глаз, в темной
аллее, с императором, если бы на этот раз не встрепенулся его маленький шарло и не предостерег бы от этой опасной встречи.
Оранжереи, теплички, клумбы цветов,
аллеи и
узкие дорожки красиво пестрили зеленую полосу берега.
Зрелище это поражает вас своею новизной и оригинальностью; вы плывете по
аллеям, которые в иных местах делаются до того
узкими, что дощаник только с помощью величайших усилий протаскивается вперед.
Все это, освещенное довольно
уж низко спустившимся солнцем, которое то прорезывалось местами в
аллее и обозначалось светлыми на дороге пятнами, то придавало всему какой-то фантастический вид, освещая с одной стороны безглавую Венеру и бездланную Минерву, — все это, говорю я, вместе с миниатюрной Настенькой, в ее черном платье, с ее разбившимися волосами, вместе с усевшимся на ступеньки беседки капитаном с коротенькой трубкой в руках, у которого на вычищенных пуговицах вицмундира тоже играло солнце, — все это, кажется, понравилось Калиновичу, и он проговорил...
На улицах еще не открывались лавки, но
уже показались пешеходы; изредка стучала одинокая карета… В саду гулявших не было. Садовник скоблил, не торопясь, дорожку лопатой, да дряхлая старушонка в черном суконном плаще проковыляла через
аллею. Ни на одно мгновение не мог Санин принять это убогое существо за Джемму — и, однако же, сердце в нем екнуло, и он внимательно следил глазами за удалявшимся черным пятном.
Дождик захватил нас, когда
уже мы повернули в березовую
аллею, ведущую к даче.
Мы приехали в Петровское ночью, и я спал так крепко, что не видал ни дома, ни березовой
аллеи и никого из домашних, которые
уже все разошлись и давно спали.
Я бросился среди убегавших, которым было
уже не до кружки и не до подарка, и, вырвавшись, упал около забора беговой
аллеи.
— Неужели, — проговорила пани Вибель, когда они стали подходить к освещенным
аллеям, на которых виднелись некоторые из гуляющих, — вы еще сомневаетесь, что я
уже ваша?
Там стоял полный, непроницаемый мрак, и только в самой середине его скользнувший неведомо откуда луч вдруг ярко озарял длинный ряд деревьев и бросал на землю
узкую правильную дорожку, — такую светлую, нарядную и прелестную, точно
аллея, убранная эльфами для торжественного шествия Оберона и Титании.
«Чем погибать медленно, так не лучше ли избрать более краткий путь?» Он
уже хотел встать, чтобы исполнить свое страшное намерение, но в это время в конце
аллеи послышался скрип шагов, отчетливо раздавшийся в морозном воздухе.
— Друг мой, успокойся! — сказала умирающая от избытка жизни Негрова, но Дмитрий Яковлевич давно
уже сбежал с лестницы; сойдя в сад, он пустился бежать по липовой
аллее, вышел вон из сада, прошел село и упал на дороге, лишенный сил, близкий к удару. Тут только вспомнил он, что письмо осталось в руках Глафиры Львовны. Что делать? — Он рвал свои волосы, как рассерженный зверь, и катался по траве.
Становилось
уже темно, и сад осветился разноцветными фонариками. «Особы» продолжали гулять, не обращая на нас никакого внимания. Пепко прошел по
аллее, чтобы встретиться с ними, — опять никакого внимания.
Дорожки, разбитые когда-то в английском вкусе по рисунку знаменитого садового архитектора, давно
уже заросли травой, которая, после того как срубили роскошные липовые и кленовые
аллеи, пошла расти необыкновенно ходко, к великой радости обывателей, которым мало, видно, было лугов, чтобы кормить скотину.
Боже мой!» думал Нехлюдов, большими шагами направляясь к дому по тенистым
аллеям заросшего сада и рассеянно обрывая листья и ветви, попадавшиеся ему на дороге: «не-уже-ли вздор были все мои мечты о цели и обязанностях моей жизни?
Потугин зашагал по
аллее и скоро исчез в
уже надвигавшемся мраке…
Он свернул с
аллеи влево на
узкую тропу и пошёл по ней, читая надписи на крестах и памятниках. Его тесно обступили ограды могил, всё богатые, вычурные ограды, кованые и литые.
Было густо, и сад казался непроходимым, но это только вблизи дома, где еще стояли тополи, сосны и старые липы-сверстницы, уцелевшие от прежних
аллей, а дальше за ними сад расчищали для сенокоса, и тут
уже не пáрило, паутина не лезла в рот и в глаза, подувал ветерок; чем дальше вглубь, тем просторнее, и
уже росли на просторе вишни, сливы, раскидистые яблони, обезображенные подпорками и гангреной, и груши такие высокие, что даже не верилось, что это груши.
В темной
аллее ее лица совсем не было видно… Я вспоминал свое первое впечатление: холодный взгляд, повелительный и пытливый, выражение лица неприятное, властное и сухое… Потом мелькнуло другое выражение: женственное и трогательное, потом все спуталось в общем безличном обаянии женской близости, — близости любви и драмы… Я
уже не различал, моя эта драма или чужая… Мне начало казаться, что со мной идет другая, та, что на Волге…
Одним словом, я прошел всю
аллею и вел в воображении интереснейший разговор, как вдруг
уже у самой академии услышал нервный стук шагов по камню и над балюстрадой, отделявшей академическую площадку от парка, увидел голову «американки».
Я чуть ли не в первый раз шел под руку с дамой. Сначала мне было неловко, и я не мог приноровить свою походку; но она шутливо и твердо помогла мне, и, идя по
аллее, я чувствовал себя
уже гораздо свободнее. Наши шаги звучали согласно, отдаваясь под темным сводом лип. Она плотно прижалась к моему плечу, как будто ища защиты. Я чувствовал теплоту ее руки, прикосновение ее плеча, слышал ее дыхание.
Наташа. Значит, завтра я
уже одна тут. (Вздыхает.) Велю прежде всего срубить эту еловую
аллею, потом вот этот клен… По вечерам он такой некрасивый… (Ирине.) Милая, совсем не к лицу тебе этот пояс… Это безвкусица… Надо что-нибудь светленькое. И тут везде я велю понасажать цветочков, цветочков, и будет запах… (Строго.) Зачем здесь на скамье валяется вилка? (Проходя в дом, горничной.) Зачем здесь на скамье валяется вилка, я спрашиваю? (Кричит.) Молчать!
Маша. Так вот целый день говорят, говорят… (Идет.) Живешь в таком климате, того гляди, снег пойдет, и тут еще эти разговоры… (Останавливаясь.) Я не пойду в дом, я не могу туда ходить… Когда придет Вершинин, скажете мне… (Идет по
аллее.) А
уже летят перелетные птицы… (Глядит вверх.) Лебеди или гуси… Милые мои, счастливые мои… (Уходит.)
Я, однако, желал проводить бабушку. Кроме того, я был в каком-то ожидании, я все ждал, что вот-вот сейчас что-то случится. Мне не сиделось у себя. Я выходил в коридор, даже на минутку вышел побродить по
аллее. Письмо мое к ней было ясно и решительно, а теперешняя катастрофа —
уж, конечно, окончательная. В отеле я услышал об отъезде Де-Грие. Наконец, если она меня и отвергнет как друга, то, может быть, как слугу не отвергнет. Ведь нужен же я ей, хоть на посылки, да пригожусь, как же иначе!
Почти
уж в конце
аллеи вдруг страх напал на меня: «Что, если меня сейчас убьют и ограбят!» С каждым шагом мой страх возрастал вдвое.
Она не промолвила ни слова до самой
аллеи. В
аллее, и
уж подъезжая к отелю, у ней начали вырываться восклицания...
Вдова, по отъезде его, сделалась гораздо веселее и любезнее и сама начала заговаривать с графом, и вечером, когда
уже солнце начало садиться и общество вышло в сад гулять, граф и Клеопатра Николаевна стали ходить вдвоем по одной из отдаленных
аллей.
Солнце
уже зашло за макушки березовой
аллеи, пыль укладывалась в поле, даль виднелась явственнее и светлее в боковом освещении, тучи совсем разошлись, па гумне из-за деревьев видны были три новые крыши скирд, и мужики сошли с них; телеги с громкими криками проскакали, видно, в последний раз; бабы с граблями на плечах и свяслами на кушаках с громкою песнью прошли домой, а Сергей Михайлыч все не приезжал, несмотря на то, что я давно видела, как он съехал под гору.
Весна была еще только в начале, и самая настоящая роскошь цветников пряталась еще в теплицах, но
уж и того, что цвело вдоль
аллей и там и сям на клумбах, было достаточно, чтобы, гуляя по саду, почувствовать себя в царстве нежных красок, особенно в ранние часы, когда на каждом лепестке сверкала роса.
Когда немного погодя Коврин вышел в сад, Егор Семеныч и Таня
уже, как ни в чем не бывало, гуляли рядышком по
аллее и оба ели ржаной хлеб с солью, так как оба были голодны.
Тем временем Вельчанинов удостоился наконец получить от Нади объяснение ее давешних слов о том, что она «рада его приезду по одному случаю». Объяснение произошло в уединенной
аллее. Марья Никитишна нарочно вызвала Вельчанинова, участвовавшего в каких-то играх и
уже начинавшего сильно тосковать, и привела его в эту
аллею, где и оставила его одного с Надей.
Пройдя раза два по главной
аллее, я сел рядом на скамейку с одним господином из Ярославля, тоже дачным жителем, который был мне несколько знаком и которого прозвали в Сокольниках воздушным, не потому, чтобы в наружности его было что-нибудь воздушное, — нисколько: он был мужчина плотный и коренастый, а потому, что он, какая бы ни была погода, целые дни был на воздухе: часов в пять утра он пил
уж чай в беседке, до обеда переходил со скамейки на скамейку, развлекая себя или чтением «Северной пчелы» [«Северная пчела» — газета, с 1825 года издававшаяся реакционными писателями Ф.Булгариным и Н.Гречем.], к которой чувствовал особенную симпатию, или просто оставался в созерцательном положении, обедал тоже на воздухе, а после обеда ложился где-нибудь в тени на ковре, а часов в семь опять усаживался на скамейку и наблюдал гуляющих.
Петр Дмитрич шел
уже по
аллее.
На
аллее показались два маленьких гимназиста, дети помещицы Чижевской, только что приехавшие, а с ними студент-гувернер в белом кителе и в очень
узких брюках.
Она привыкла к тому, что эти мысли приходили к ней, когда она с большой
аллеи сворачивала влево на
узкую тропинку; тут в густой тени слив и вишен сухие ветки царапали ей плечи и шею, паутина садилась на лицо, а в мыслях вырастал образ маленького человечка неопределенного пола, с неясными чертами, и начинало казаться, что не паутина ласково щекочет лицо и шею, а этот человечек; когда же в конце тропинки показывался жидкий плетень, а за ним пузатые ульи с черепяными крышками, когда в неподвижном, застоявшемся воздухе начинало пахнуть и сеном и медом и слышалось кроткое жужжанье пчел, маленький человечек совсем овладевал Ольгой Михайловной.
Чем ближе к огороду, тем
аллеи становились запущеннее, темнее и
уже; на одной из них, прятавшейся в густой заросли диких груш, кислиц, молодых дубков, хмеля, целые облака мелких черных мошек окружили Ольгу Михайловну; она закрыла руками лицо и стала насильно воображать маленького человечка…
Глупая скотина я!» Притом спать
уже ему не хотелось, и он решительными шагами раздосадованного человека пошел наудачу вперед по дорожке крытой липовой
аллеи.
Уж не помню, о чем мы с ней говорили; но она поминутно отсылала меня под разными предлогами: то просила сорвать ей цветок, то посмотреть, кто едет верхом по соседней
аллее.
Я настиг ее
уже в саду, в большой
аллее; она шла прямо домой, скорой и торопливой походкой, но задумавшись и потупив глаза в землю.
И, ещё не решив, следует [ли] ему идти в сад, Тихон Павлович
уже шёл по ней, глядя на фонари, развешенные вдоль
аллеи на проволоке и бросавшие на бурую дорожку разноцветные пятна.